Даниил Силантьев. Интервью с директором русской службы "Радио "Свобода" Марио Корти
Марио Корти, тягу к русскому языку и литературе почувствовал еще в юности, а впервые приехал в Россию в 1972 г. как переводчик итальянского посольства в Москве. Сначала переправлять за границу диссидентские материалы было просто хобби, потом втянулся серьезнее. В Москве встречался с Павлом Литвиновым, Владимиром Войновичем и др. Через три года был объявлен "персоной нон грата" и вынужден уехать из СССР. В 1976 году вместе с единомышленниками организовал в Милане кооперативное издательство, специализирующееся на российской истории и культуре. Организовывал международные выставки и конференции по инакомыслию и правозащитному движению в России. В 1979 году пришел работать на "Радио Свобода", простым сотрудником. Делал передачи, публиковался в эмигрантской прессе. Уже через несколько лет был назначен начальником отдела самиздата, потом руководителем информационного отдела. В 1998 году назначен и.о. директора, а с марта 2000 г. директор русской службы.
Свобода слова
- Как Вы оцените освещение СМИ войны в Ираке? Общей картины ни у кого нет. Узнаем через несколько недель. Мы пока только знаем то, что передают корреспонденты на местах. И мы знаем, что у них нет полного доступа к информации. Не могут передвигаться свободно по Ираку - опасно, ограничены обязательным присутствием "сопровождающих" чиновников Министерства информации Саддама. Как обычно, все стороны скрывают настоящую информацию языком пресс-релизов. Как говорил один владелец газет в Великой Британии - "новость это то, что где-то кто-то пытается скрыть, все остальное пропаганда". На радио мы продолжаем освещать события всесторонне - выступающие против войны в Америке тоже платят налоги, они тоже нас финансируют.
- А каково Ваше личное частное отношение? До войны я был против. В основном потому, что, как мне кажется, ее инициаторы не отдают себе отчет к каким непредвиденным последствиям она может привести. Должен сказать, однако, что мне одинаково противны были позиции "пацифистов", включая лицемерную позицию Франции. Мне кажется, что если Франция и Германия поддержали бы войну, ее могло и не быть. Раз война есть, я, как сторонник римской мудрости (tertium non datur - третьего не дано) не могу не выбирать. И раз приходится выбирать между Бушем и Саддамом, Америкой и Ираком, выбираю Буша и Америку. Дай Бог, война закончится быстро и без чрезвычайно опасных последствий.
- Марио, скажите, а какова позиция Вашего радио по отношении к иракским событиям? Я должен повторить - у нас нет позиции. Меня уже спрашивали об этом в Москве - у нас действительно нет позиции. У нас прозвучат голоса и за, и против. Кого наша позиция интересует? "Голос Америки" имеет позицию в том смысле, что каждый день дает редакционную статью, написанную в Госдепартаменте. Комментарии, по определению, - это личное мнение комментатора. Но если кто-то из нас будет выступать и доказывать что интервенция правильна, это позиция комментатора, а не радио. Мы обеспечиваем лишь спектр мнений. Во время интервенции в Югославии нас ругали, что мы заняли пронатовскую позицию. При этом, в Соединенных Штатах, бывший директор русской службы обвинил нас антиамериканизме, потому что у нас есть корреспондент в Белграде, которой приходилось освещать все из подвала под бомбами, и в ее голосе проскальзывало раздражение и на этом основании нас обвиняли, что мы против НАТО, тогда как в Росси многие считали, что мы против сербов. Так что наша задача обеспечить плюрализм. А полной дистанции не бывает, если мы честно делаем свою работу и излагаем какую-то точку зрения, то мы должны изложить и противоположную, и срединную.
- Но все-таки зачем американским налогоплательщикам содержать радиостанцию вещающую на Россию? Да я тоже себе задаю такой вопрос. Конечно, есть доля правды в том, что Америка распространяет свое влияние. Мы не сознательные исполнители замысла. Американские ценности , они американские почему? Потому что они впервые декларировались во время американской революции, но по сути они же универсальны. Эти ценности были признаны всем человечеством. Идеи французской революции тоже прошли под влияием Америки.
- Имеют ли место попытки вмешаться в редакционную политику? Я работаю на "Радио Свобода" с 79 года, и знаю о 3 случаях, когда попытки предпринимались. Те люди, которые контролируют нас, иногда не понимают свою задачу. Например, во время выборов Нетаньяху в Израиле. Одна из наших корреспондентов симпатизировала ему, а член наблюдательного совета отдавала симпатии противнику. И она написала нам письмо с просьбой снять журналистку. Мы не ответили. Потом я поговорил с этой дамой и я сказал: вы здесь на 4 года, а потом вас сменит человек с другими установками, который тоже будет чего-то требовать - и что? мы должны всех поснимать?
- Как вы считаете возможна ли ситуация, что Восток и Запад объединятся? В Америке настолько непоследовательны, что там потеряли всякий здравый смысл. Понятие политическая корректность и уважение к чужим народам не позволяет иногда обсуждать некоторые вопросу конфликтов цивилизаций потому, что это будет считаться оскорблением одной из этнической группы. Это ограничение свободы слова, но оно добровольное в данном случае. Давно, после 11 сентября, пишут и говорят о конфликте цивилизаций. В странах Европы действительно волнуются - растет мусульманское население, строятся мечети, в Лондоне в некоторых кварталах не понимают английского - там пакистанцы и так далее. Так же и во Франции и Германии, принимаются меры к ограничению миграции, но не получается. Звучат мнения, что со временем нас, европейцев не останется, сейчас приезжие пользуются нашими политическими и демократическими свободами, а потом когда их станет много они возьмут власть. В Америке Буш же сказал - ислам за мир, в его устах несколько странно звучит. Например, одно из требований исламских общин в Италии - они требуют, что бы пятница была выходным днем, и это может пройти. Они еще требуют, что бы в удостоверении личности их женщин они были в шадоре (парандже).
- Сейчас много говорят о том, что в современном мире уже нельзя в полной мере реализовывать свои права… После 11 сентября в Америке стало модно такое противопоставление - безопасность или свобода. То есть, готовы ли мы отдать часть свободы, ради безопасности. Я это иллюстрирую примером из советской действительности. Там тоже были ограничения в свободе передвижения, за то было меньше преступности. А сейчас, в нашей штаб-квартире, в Праге, там стало трудно пройти, на входе появился рентген, и это неприятно и это относится ко всем нам и к радио "Свобода". Что бы предотвратить угрозу нападения - нас надо охранять и в этом суть вопроса: мы должны решить, что мы предпочитаем, что нам надо - больше свободы или безопасности, и это должен решать каждый для себя. Я лично предпочитаю свободу.
Свобода нашего времени
- Есть ли у "Свободы" какая-то стратегия? К сожалению или нет, я не могу сказать. Когда я начал работать на радио, я работал в отделе самиздата - эти материалы использовались у нас в эфире. Политических целей не ставилось, собственно мы аполитичны. Хорошо это или плохо я не знаю, наша задача информировать, у нас нет другой стратегии, и тогда в холодную войну не ставились цели преобразовать Советское общество - это дело граждан страны. Мы ставим нашу задачу шире, чем просто информировать, заниматься злобой дня. Мы понимаем радио как культуру, мы не освещаем культуру, мы ее делаем. И мы это делаем имея ввиду широкую историческую перспективу - функции моста между Западом и Востоком, мы показываем постоянно, что Россия есть часть европейской культуры, что было и есть взаимодействие, этим ни одно другое СМИ не занимается. Чисто политической цели у нас нет.
- Сильно ли изменилась концепция Вашего вещания, и отличается ли она скажем от Индии? Приоритет - это то что бы нас слушали. У нас не было конкурентов в советское время, кроме ВВС и "Голоса Америки", теперь они нам не конкуренты, наши соперники - центральное телевидение, "Эхо Москвы", множество других СМИ. Нам приходится бороться и приходится меняться. И если раньше людей интересовало слово, и даже хорошая упаковка наших передач не была фактором привлечения слушателей. Зачем музыкальное оформление, когда тебя глушат, а люди хотят понять, что там говорят? Сейчас это невозможно. Мы более изощренно, увлекательно и даже развлекательно работаем, правда нас все еще считают старомодной радиостанцией.
- В какой мере вы совмещаете достижение высоких целей и зарабатывание денег? <Мы финансируемся американским налогоплательщиком, хотя с нас требуют рейтинг и в каком-то смысле мы тоже в рынке. У нас идет спор - одни говорят, надо, что бы молодежь вас слушала. Действительно нас слушают от 35 и старше, хотя есть 5 % молодежи, мы на это отвечаем, что население стареет, средний возраст растет. Кроме того, люди старшего поколения решают много проблем -они тоже покупают товары, и это определенная коммерческая ниша. Ну, кроме того, они уйдут, и дети будут нас слушать.
- Раньше была определенная среда, которая слушала ваше радио, сейчас многие просто не знают о Вас. Прервалась нить. Может наступить такое время, когда просто не останется слушателей. В Америке есть комитет гарантов, которые назначаются раз в 4 года, которые полностью контролируют зарубежное вещание Штатов. И вот они нам говорят, - завоевывайте молодежь… Мы не на FM, и в Москве и Питере мы на средних волнах, разве мы можем конкурировать с музыкальными станциями? Но когда я говорил о возрасте и имел ввиду возраст интеллектуальный, людей с интересами и образованием, а молодежь или нет, не имеет значения. Есть и продвинутая молодежь, которая слушает нашу станцию.
- Есть конкретные методы завоевания молодой аудитории? Мы делаем то, что мы умеем делать. Мы начали прилагать усилия к пропаганде - реклама радио. У нас состав омолаживается - работает большой процент журналистов российской школы, которых мы конечно переучиваем. Мы пытаемся освещать широко события не только российские, но и мировые и в этом смысле у нас нет конкурентов, потому что такой глобальной радиостанции в этой стране нет. У нас есть бюро в Нью-Йорке и Вашингтоне, у нас есть корреспонденты по всему миру, и по всей России. Бюро в Москве, Екатеринбурге и Питере. Ни одна радиостанция не располагает таким потенциалом. Мы пытаемся освещать историю этой страны, мы все еще уделяем большое внимание эмигрантской истории, говорим о культуре. Мы пытаемся показать мир единым, таким какой он есть, показать связи народов. Например, при этом мы делаем циклы не просто песен, а песен на тему (любовь, родина, путь). Как одна тема видится разными народами. Интересно показать, как со всех сторон трактуется эта тема разными народами. А молодежь не знает об этом и значит надо рекламироваться.
- Чем вас не устраивает российская школа журналистики? Не устраивает и по разным причинам. Склонность к фельетонщине - это советская традиция, когда прямо ничего говорить было нельзя и находили выход в многословном фельетоне. И на Западе есть разные журналистские школы. Есть англо-американская, немецкая, французская. У нас, поскольку мы принадлежим к англо-американской, мнения и факты отделены. И вот тут приходится объяснять корреспонденту, что его мнение никого не интересует.
- А вы уверены, что в данном случае учитываются специфика аудитории и менталитет? А собственно чем отличается восприятие радио "Свободы" от ВВС или "Дойче велле"? Мне кажется, что радиослушатели считают нас своей станцией. Мы не лезем в чужой монастырь, кроме меня, вообще нет иностранцев и половина сотрудников молодые журналисты. Мы даем указания по журналистскому ремеслу. Мы не можем входить в конфликт с менталитетом - здесь работают русские люди.
Журналистика эта услуга, что нужно предоставить читателю слушателям информацию и широкий спектр мнений и выводы пусть составляет слушатель и это самая главная задача журналистики, а так мы все субъективны. У нас есть страсти и у журналистов тоже. Я не верю в объективность.
- Каковы критерии отбора фактов? К сожалению, в журналистике не очень популярен позитив, событие - это когда происходит что-то плохое. Вот, например, у нас есть передача "Человек имеет право". Приходит пострадавший, излагает свою проблему, правозащитники обращают внимание на этот факт. Потом я говорю редактору - почему не поговорили с органами прокуратуры, вдруг там есть другой поворот. Вы можете симпатизировать человеку, которого 5 лет продержали без суда за решеткой, но дайте сказать слово и другой стороне. И если они отказались, тогда так и скажите, что они вам отказали. Это и есть занятие журналистикой.
- Но ведь ваши журналисты тоже люди и их тоже можно покупать? Наши журналисты сейчас в большинстве своем российские граждане, и у них есть свои симпатии. Потому у нас и штаб квартира в Праге, что бы сохранит дистанцию. Когда мы приглашаем политического деятеля, мы всегда стараемся что бы интервьюировал его человек, который ему не симпатизирует. Но это не всегда удается. На западе есть ангажированная пресса, и ничего страшного в этом нет, лишь бы было это оговорено, и тогда читатель знает, что это позиция односторонняя. Во время выборов президента в США и "Нью-Йорк таймс", и "Вашингтон пост" заранее публикуют редакционные статьи, в которых они обозначают свои позиции. Главное не обманывать читателя.
- Некоторое время назад, в своем интервью радио "Эхо Москвы" вы сказали что наибольшую опасность для свободы слова в России несут не государственные структуры, а нефтегазовые компании и крупные корпорации? Как в этих условиях жить свободной журналистике? Ну конечно журналистика это бизнес и надо жить. На Западе давно известно какая газета и какое телевидение кому принадлежит. Европейские и американские предприниматели научились, что лучше не вмешиваться в редакционную политику. И как правило не вмешиваются. У информационного коммерсанта есть желание владеть средствами информации разных направлений. Для него главное, что бы газета продавалась, что бы рейтинги росли, остальное его не интересует. Я конечно немного утрирую. Россия это молодая демократия, и еще не совсем демократия, я думаю, что со временем олигархи поймут, что это самый разумный подход. Не вмешиваться и получать прибыль. Это произошло не только потому, что предприниматели разумные и поняли, что это надо делать. На Западе еще есть профессиональные журналистские институты. Просто есть органы самозащиты журналистов. Журналист отвечает только журналисту. Когда бизнесмен старается вмешаться, редакционный совет устраивает забастовку. Такие институты надо и тут развивать. В НЮ очень сильный профсоюз "Ньюспэйпергилд", и когда мы работали в Мюнхене, пусть попробуют уволить журналиста потому что он выполнял свои обязанности, его будут защищать все журналисты.
- Есть какие-то конкретные примеры борьбы журналистов за свои права? В 71 г в "Нью-Йорк Таймс" были опубликованы бумаги Пентагона. Эта была история о том, что было за кулисами того, что было в начале Вьетнамской войны. И тогда на газету подали в суд - она не имела права разглашать государственную тайну и НЮ Таймс выиграл, на основе первой поправки к Конституции, гарантирующей свободу слова.
- Где граница свободы слова, учитывая, что и экономика и государство ограничивают распространение информации? У нас есть и не только у нас, журналистский кодекс. И это совпадает с законом о печати. Мы поскольку зарегистрированы в России как СМИ, мы обязаны соблюдать закон о СМИ. Ну, например, нагнетание ненависти, некая корректность, не допускаем оскорблений - критика, но не оскорбление, не приветствуем ехидный тон, они имеют отношение к общежитию, что люди должны уважать друг друга. Есть корпоративный кодекс, который совпадает с общепринятыми принципами. Мы еще осторожнее по части личностных отношений, мы ни на кого не нападаем. Даже в советское время, редактор "Свободы" не имел права лично критиковать советских деятелей, он мог это делать только через интервьюированного или через советских граждан которые критиковали Союз.
- Журналистских кодексов очень много, однако несколько лет назад ассоциация редакторов Америки отказалась от принятия кодекса, мотивируя это тем, что кодекс ограничит свободу слова. Как вы это объясните? Да потому что у них крайние точка зрения. Есть история: вот в Европе, прошел закон о запрете сайтов, пропагандирующих нацистскую идеологию, а в Америке такого запрета нет, потому что там крайний подход к свободе слова. Кое в чем и мы себя ограничиваем - недопустимо нагнетание ненависти, в Америке это не проходит, потому что считают, что превыше всего свобода слова.
Волнующие перспективы
- Есть мировая тенденция, что печатные СМИ постоянно теряют свою аудиторию, читатели получают новости на телевидении, в интернете. Телевизионщики по крайней мере тоже не хвастаются приростом зрителей, а как эта тенденция относится к радио? В Англии радио опережает телевидение, есть исследования, которые говорят, что радио имеет некоторые перспективы. Его преимущество в том, что можно слушать в некоторых условиях, когда занят другим делом, особенно в машине. Вы же не будете смотреть в автомобиле телевизор. Говорят, что с появлением новых технологий, цифры, аудитория радио будет расти. Например, "Маяк" и Радио России распространяются в Америке на цифре. Условия их вещания в США намного лучше, чем у нас в России. Кстати, они заключили контракт -они на FM, и на средних волнах и на цифре по всей стране. Это передача прямо со спутника в машину, таких машин сейчас 100 тыс, но это началось два года назад и вы увидите как это будет распространятся. При чем у них и прайм-тайм и они везде, от одного до другого океана. У них нет лицензии, но и не надо, потому что там другая технология.
- Как вы думаете, какой будет русская служба, когда настанет пора отмечать ее 60-летие? Думаю, что да, будем отмечать, хотя наше существование постоянно оспаривают в америки. Последний раз было в 88, потом 94, и нас спасли наши слушатели, и Лех Валенса, и Вацлав Гавел, и другие, в том числе и российские деятели, которые стали писать письма в конгресс США, что бы нас сохранить, потому что считали мы еще нужны.
- Хватит ли денег у радио "Свобода" что бы перевести его вещание в Екатеринбурге на FM-частоту для полноценного вещания? У нас есть план немного другой, осуществим или нет, я не знаю, но есть план открывать локальные окошки которые будут передавать только на территории Екатеринбурга, но когда мы это сделаем я не знаю.
- Может быть свое 60-летие радио "Свобода" будет отвечать как радиостанция культурная и просветительская, учитывая ваш интерес к русской культуре? Дай бог. У нас был президент нашей корпорации, который думал, что мы будем закрываться в начале 90 - говорил - наше дело, состоит в том, что бы в нас не было необходимости. И если мы будем заниматься культурой и историей, значит все будет в порядке в этой стране.
